Оригинальную главу из книги. Глава посвящена возможно существующим уникальным разновидностям этой раритетной монеты. .

Когда о каком деле сумневаешься, то не говори того за подлинную правду, но или весма умолчи, или объяви за сумнително, да бы после, когда инако окажется, тебе непричтено было в вину. (18, 33).

И китайский мудрец Конфуций, и автор «Юности честного зерцала», совет которого вынесен в эпиграф, в один голос советуют «не высовываться» и не говорить сомнительного. Но они же, понимая, что без сомнительного не было бы и истинного, рекомендуют при необходимости пуститься в плавание по неверным водам догадок и предположений, честно предупреждать о том собеседника или читателя. Что я и делаю — сомнительно всё то, что я говорю в этой главе, за исключением ссылок и цитат — они мною проверены лично, и за их подлинность я ручаюсь.

А теперь поговорим о золотых, серебряных и медных чехах. И именно физически реальных, тех, о которых с судебно доказуемой достоверностью можно сказать, что известны имена людей, утверждающих, что они держали их в руках сегодня или 300 лет назад.

Начнём с золотого. Перефразируя известные благодаря «Скифам» А.Блока строки Владимира Соловьёва, хочется воскликнуть: «Из злата чех! Хоть имя дико, но мне ласкает слух оно...»

Я узнал о возможности существования такой монеты от одного моего знакомого - Е.Е.Свирлякова. Он же и указал мне те источники, которые, как оказалось, содержат информацию об этом нумизматическом чуде. И этот факт является поощрением дерзающему читателю — даже в опубликованных и цитируемых специалистами источниках может содержаться нечто, способное изменить устоявшиеся взгляды. Нужно только побороть скуку и самому прочесть то, на что другие ссылаются.

Евгений Евгеньевич, впрочем, позже написал мне, что, заглянув в литературу и в новые главы моей книги, покаянно аннулирует свое предположение. Что, дескать, «золотой чех», он же злотый — не более чем счетная единица для серебряной мелочи, традиционно принятая войском запорожским, да и вообще украинским населением, эквивалент 30 грошей = 20 пултораков = 20 копеек (6 алтын + 4 денги).

Я привожу эти соображения перед началом рассказа о золотых чехах для аналитически мыслящего читателя — обрати внимание, читатель, на всё, на что сочтёшь нужным, и об всём суди сам. Вне зависимости от исхода такого рода размышлений, я сохраняю чувство благодарности к натолкнувшему меня на эту тему г-ну Свирлякову.

Итак, вперёд, читатель! После «непереизбрания» Гетмана Самойловича на «Коломакской Раде» и во исполнение её решений, сбор и оценка имущества смещённого Гетмана поручены стольнику и воеводе Семену Протасьевичу Неплюеву и дьяку Михайлу Жеденеву (естественно, с ведома окольничего и воеводы Леонтия Романовича Неплюева). И едут окольничий и дьяк в командировку по местам пребывания и жития Самойловича. И в каждом месте, где они останавливаются, обнаруживаются «скринки», мешки, тайные погреба, наполненные златом и серебром. Вот, например, в Батурине, «в малом городе,… где жил Иван Самойлович», найдено «70 червонных золотых, 3654 таляра, турских денег русским щотом 5 руб 16 алт 4 денги, 529 левков,… 18843 рубли 24 алтын чехов;» (6,960)

Но самым важным с историко-нумизматической точки зрения, безусловно, является результат обследования привезённого в Батурин из Глухова «походного погреба» Самойловича. Именно на этот эпизод работы «комиссии Неплюева-Жеденева» и обратил моё внимание тот самый знакомый, у которого хватило терпения прочитать пространнейший перечень добра — от золотых червонцев до ветхих наволочек.

Когда погреб вскрыли, в нём обнаружилось «3 скрыни». А в скрынях, естественно, деньги. В первых двух — обыкновенные талеры, мелкое серебро. А вот в третьей!.. «…в третьей скрыне 5 мешков, а в них, по подписам, 5000 золотых чехов, а золотой по шти алтин по четыре денги; в той же скрыне шестой мешочек з чехами ж не подписан;… А по осмотру и по счоту… в третьей скрыне 1025 рублев чехов. А в которых мешках те… чехи были, и те мешки все погнили». (6 , 962-963 ).

Очень много информации в этой цитате. Кроме самого факта существования золотых чехов, мы узнаём и о количестве обнаруженных экземпляров и о курсе чеха «на русские деньги» (он, вероятно, был указан на упомянутых «подписах») — «шти алтин по четыре денги», т.е. 20 копеек серебром, и даже о выпустившем их монетном дворе! Последняя информация заключена в заключительной фразе цитаты. Она однозначно свидетельствует, что эти чехи — не севские. Ко времени составления Описи (о точной дате этого события мы ещё поговорим) мешки прогнить никак не могли! Это, скорее всего, продукция монетного двора Гетмана Дорошенка более чем десятилетней давности, доставшаяся Самойловичу после «добровольного» отречения последнего. А у Дорошенки они были собственного производства с Лысянковского монетного двора.

Небезынтересно будет отметить, что на Украине, видимо, существовала некая традиция создания Гетманами собственных монетных дворов. Точно известно о существовании такого учреждения у Гетмана Дорошенко, общеизвестны устремления в этом отношении Гетмана Самойловича, но можно, оказывается, и продлить этот перечень включением в него и Гетмана Богдана Хмельницкого и Гетмана Выговского! Вот что говорит по этому поводу И.Г.Спасский. Цитируя отчёт дьяка Кунакова от 1649 года о его поездке в Польшу, Спасский сообщает: «В отчете он писал: «Да сказывал подканцлера Литовского Казимира Сапеги татарин Адасий Бреилов, что… в Чигирине де учинил Богдан Хмельницкий мынзу [Монетный двор, нем.] и денги делают; а на тех новых денгах на одной стороне мечь, а на другой ево Богданово имя»… Монеты Богдана Хмельницкого неизвестны» (14, 145) . Пока неизвестны, добавлю я от себя. История слухов о монетном дворе Богдана Хмельницкого интересно и подробно изложена в книге«Кладоискательство и нумизматика» (Котляр). И сделанный её автором (с подачи И.Г.Спасского) вывод о том, что «…медаль Богуслава Радзивилла может соответствовать данному в t;Записке" Кунакова описанию монеты Богдана Хмельницкого» (4, 120 – 121) вполне, на мой взгляд, соответствует течению событий в нашей ветви истории. Но, одновременно, работа Котляра содержит описания такого количества колоритных событий, в ветвлениях которых «Богданова монета» — неизбежное звено, что я не сомневаюсь в возможности «плодотворных для нумизматов» склеек. А в отношении Выговского тот же Спасский приводит весьма важные с точки зрения обсуждаемого вопроса слова Гетмана в ходе обсуждения им условий Гадячского договора: «… при таких волностях и установлениях волно будет ковати козацкую монету, на заплату тилко Козацкому войску» (14, 147 ). Те, кто поддерживает теорию склеек, могут надеяться «подержать в руках» и козацкую монету Выговского…

Но вернёмся к «дорошенковским мешкам». Их содержимое возникло, вероятно, в результате реализации некоторых идей самостийности, озвученных в Гадячском мирном договоре с поляками 1658 года. Напомню незнакомому с деталями Украинской истории читателю судьбу этого, скромно говоря, нерядового документа. Вот его изложение известным русским историком Н.И.Костомаровым. Бывший в то время Гетманом Украины Выговский в Гадяче 8 сентября 1658 года «… собрал раду из казацких старшин, полковников, сотников и значных казаков. Явились польские комиссары: Беневский и Евлашевский. Беневский говорил казакам речь, бранил Москву, уверял, что у москалей другая вера, чем у казаков, что москали не дозволят им свободно приготовлять водку, мед и пиво, прикажут надевать московские зипуны и лапти, запретят носить сапоги и впоследствии станут переселять казаков за Белоозеро; а с другой стороны, обещал им счастье в союзе с Польшей. Теперь, — говорил он, — не будет более рабства: строгий закон не допустит панам своевольствовать над подданными. После такой речи, был составлен договор, известный в истории под названием t;Гадяцкого". Украина (нынешние губернии: Полтавская, Черниговская, Киевская, восточная часть Волынской и южная — Подольской) добровольно соединялась с Польшей на правах самобытного государства под названием t;Великого княжества русского". Верховная исполнительная власть должна была находиться в руках гетмана, избранного пожизненно и утвержденного королем. Великое княжество русское должно было иметь свой верховный трибунал с делопроизводством на русском языке, своих государственных сановников, свое казначейство, свою монету <выделено мною. — Ю.К.> , свое войско, состоящее из 30000 казаков и 10000 регулярных. Унию уничтожить окончательно обещали. Положено было завести две академии с университетскими правами — в Киеве и в другом месте, где окажется удобным; кроме того, в разных местах — училища без ограничения числом; объявлялось совершенно вольное книгопечатание. Наконец, гетман мог представлять ежегодно королю казаков для возведения их в шляхетское достоинство, с тем, чтобы число их из каждого полка не было выше 100 человек. (3) Договор, безусловно, льстил верхушке казачества, однако, как свидетельствуют историки, народом принят не был (снова «под короля» идти не захотели) и фактически не состоялся. Но идея о своей монете, видимо, прочно засела в головах самостийщиков. Правда, если всё-таки именно задумки этого договора и реализовывал Дорошенко на своём монетном дворе, то приходится признать — в конкретном случае с золотым чехом авторам эмиссии явно изменил здравый смысл и просто вкус. Вряд ли где ещё (только на Украине…) могли появиться золотые чехи , общепризнанно в Европе мелкий номинал, не всегда достойный даже биллона. Но не будем столь однозначными в оценке этого начинания — для укрепления украинского народного самосознания и объединения всех слоёв общества «в едином порыве» к самостийности именно чех, самый распространённый и известный в народе номинал, став золотым , должен был быть идеальным агитационно-пропагандистским средством. Вероятнее всего, по обличью этот чех был близок к обычному польскому (народ должен был признавать в нем знакомую монету), но также должен был иметь и какие-то украинские особенности. И придумать их мог либо сам Гетман Дорошенко, либо Янко Гранковский, резавший штемпели для Гетмана. Наличие у золотого чеха национальных особенностей можно предполагать с известной уверенностью, поскольку абсолютно копировать в золоте стандартную билонную монету, не имеющую ни польского, ни русского, ни шведского аналога, просто глупо — это будет «фальшак», стоимостью в 20 раз дороже оригинала. А мог ли выполнить такую работу Гранковский? Да запросто! В ходе его допроса в Приказе «Малыя России» в Москве в декабре 1675 года он прзнавался: «А герб и печать на тех снастях может он вырезать с образца, какие надобно» (1,137). Думается, знать о такой монете должны были многие — её и готовили, вероятно, как наградную, аналогично червонцам московских Государей и Софьи. В качестве косвенного аргумента в пользу такого предположения можно указать на тот факт, что «устройство монетного двора в Лысенке может быть отнесено ко времени 1669 и 1672 г., когда Дорошенко, соединившись с турецким султаном, начал военные действия против Польши» <курсив Ю.К.> (1, 112-113). И, следовательно, использование продукции этого производства «в военных целях» (производство наград) более чем вероятно. С учётом сказанного очевидно, что для получения гетманской награды нужно было проявить геройство или совершить подвиг. Кто-то даже успел сделать это и получить золотого чеха и покрасоваться с ним как с медалью. Об этом может свидетельствовать неполный шестой мешочек. Сколько там не хватало монет? Если в полном мешке чехов на 200 рублей, а в шестом — на 25, то, следовательно, роздано было на 175 рублей 875 золотых чехов. Итого, к моменту последней выдачи золотых чехов, было совершено по меньшей мере 875 геройств на полях сражений с ляхами и москалями. Но, несмотря на это, не получилась у Дорошенки игра. Гадячский договор фактически не был реализован. И вот подготовленная для его торжества партия «победной монеты» пошла по рукам. Не могу поверить в то, что какая-то часть её (и, скорее всего значительная) не попала к войсковому писарю Дорошенки Ивану Мазепе, ставшему несколько позже Гетманом. «О несметном богатстве Мазепы ходили легенды. Гетман хранил их частично в Киево-Печерской лавре, частично — в Белой Церкви, частично в местах, известных только ему одному. Даже удирая после поражения шведских войск под Полтавой в Турцию, он предусмотрительно захватил с собою столько денег, что даже смог ссудить самому Карлу Х II 240 тыс. талеров, а после смерти оставил 100 тыс. червонцев, бесчисленное количество драгоценностей и изделий из серебра. Дорого заплатил бы царь Петр, чтобы добиться выдачи изменника, но Мазепа располагал более крупной суммой и сделка с турками не состоялась» (15) . И в «в местах, известных только ему одному» до сих пор могут лежать и золотые чехи.

Другая часть, как мы точно знаем, попала к Самойловичу. А у него уже не должно было быть надежд использовать эту монету в ход ни по назначению — героям борьбы против москалей теперь полагалась не золотая награда, а батоги и пытки — ни пустить в оборот: не было такого закона ни в Польше, ни в России, чтоб золотыми чехами платили… Так что должен был сделать с монетами Самойлович? Или — сдать в казну как трофей, или… Правильно, он выбрал «или» — убрал мешочки в походный погребок да и отправил его в Глухов — пусть пока полежат. И, хотя надежд и «не должно было быть», однако, мог рассуждать Самойлович, всё-таки, может, и сгодятся когда-нибудь золотые чехи и по прямому назначению. Кто знает, куда может завести очередная загогулина украинского пути в Европу — вдруг, дай Бог, придётся самому награждать героев свободной Украины! А нет, так места не пролежат — в переплавку пустить никогда не поздно… Вышло совсем по-другому — ни себе, ни людям. Но 875 героев (или чуть-чуть поменьше — часть наградных могла выдаваться партиями по десятку-другому войсковым полковникам Дорошенки для самостоятельного награждения своих казаков и остаться невостребованными в полковничьих загашниках) всё-таки похвалялись золотыми наградами на хороводах да посиделках. И что-то из этого количества может и «всплыть» сегодня или когда-нибудь в будущем. Ещё раз напомню заповедь евангелиста Матфея — Ищущий да обрящет!

То, что это не пустые мечтания, доказывает цитата из ещё одного источника. Это очень редкая книга черниговца В.А.Шугаевского, составленная по «изданным и неизданным монетным кладам и документам частного и общественного характера… хранящимся в собрании исследователя украинской старины В.Л.Модзалевского, в г. Чернигове». (17,3)

Вот цитата об одном эпизоде работы «органов правопорядка» XVII века на Украине (с тщательным соблюдением пунктуации подлинника):

«… например, при краже денег необходимо было, чтобы пострадавший, кроме общей суммы украденного, указал также, каких именно достоинств похищена монета, ибо это облегчало возможность уличения вора *»

«* «Ганна Пащиха… по злодейству взяла готовых грошей (наличных денег; В.Ш.) талярий пятдесят битых < т.е. чеканенных, собственно монет, а не счётных единиц – Ю.К. >, а монетой чеховою золотих сто…» (Актовая книга Стародубскаго Городового Уряда 1693 г. (Чернигов, 1914 г., стр. 93) – «… Отомкнули камору... в которой взяле чехов золотых тринадцет… (пропущено) шостаков два таляри, копеек полталяра, з которых Степан взял золотых пять чехов.. ( ibid . , стр. 107).» (17, 17).

Для дотошного читателя сообщу обстоятельства, при которых мною была обнаружена эта цитата. Книги, её содержащей, мне не удалось даже подержать в руках — в Государственной публичной Исторической библиотеке РФ мне выдали микрофильм. Я, судя по его формуляру, был пятым читателем с 1966 года. Копий с него в библиотеке не делают ни в каком виде и «ни за какие коврижки». Фотографировать изображение на экране проектора даже абсолютно безопасным цифровым аппаратом без вспышки категорически запрещено. Поскольку из трёх имеющихся в моём читальном зале аппаратов для работы с «микроплёнкой» (обычная 36-мм плёнка-позитив) был относительно исправен только один, то именно к нему — последней надежде! — и подвела меня дежурная по залу. Она заправила плёнку, показала, как её перемещать, и, указав на «инструкцию по эксплуатации», удалилась. Увидев на экране вместе с буковками какие-то линии и полосы, из-за которых чтение некоторых мест кадра вообще невозможно, я обратился к инструкции. Вот её текст: «Просьба эти скрепки не убирать, а для отключения пользоваться вилкой и розеткой. Термопара не работает и при нагревании самопроизвольно отключается. Дежурная». Посмотрел на кнопку, окружённую стальными канцелярскими скрепками, вставленными в зазор между нею и корпусом, которые вместе напоминали королевскую корону, почувствовал жаркое дыхание нагревающегося аппарата и понял, что если я сейчас же не перепишу текста, то он вскоре станет недоступен даже самому Свирлу — ещё одного читателя этот аппарат просто не выдержит, и сошедшая с ума термопара выдаст команду на его уничтожение…

Если среди дотошных читателей есть сторонники теории особого информационного поля, то они должны будут отметить, что просто так, без борьбы, оно своих секретов не выдаёт! Что же удалось «добыть» в результате моей победы над видеопроектором? Из приведённых Шугаевским данных можно понять, что в 1693 году в Стародубске произошла кража, в которой у потерпевшего среди прочих ценностей были похищены именно золотые чехи! Откуда взялись эти 13 золотых монет в «каморе»? Может быть, потерпевший — «тринадцатигерой» Гетмана Дорошенко или его же отставной полковник, сумевший как-то сохранить и утаить вверенный ему в своё время полковой запас наград? Или это — бывший приближенный Гетмана Мазепы? Но как узнала о них Ганна Пащиха, куда дел злодей Степан пять из них, что сталось с остальными восемью — тьмою египетской покрыто и вряд ли когда прояснится. Но то, что были такие монеты, что разошлись они «в народе» и могут оказаться в кладах того времени, сомнений лично у меня не вызывает.

Но вернёмся к итогам работы комиссии в Батурине. Общий итог многодневных подсчётов свёлся к следующим цифрам. Иван Самойлович с сыновьями Григорием и Яковом имели денег: «4916 червоных золотых, 47432 таляры, 5 рублей 16 алтын 4 денги турских денег русским щотом, 2286 левков, 5 полуталярей, 8 полулевков, 69 чверток, 6 орлянок, 3814 рублев 12 алтын серебреных копеек, 30808 рублев 9 алтын чехов» (6,965). Деньги, как и было уговорено, поделили строго пополам — половину московской Казне, половину — «в их же великих государей и великой государыни… в казну войска запорозского обоих сторон Днепра гетману Ивану Степановичу Мазепе… на жалованья… ратным людем». (6, 965–966). А после этого — приписка: «Да чехов 30808 рублев 9 алтын». Каких именно чехов — русских ли, польских ли — не уточняется. Но ясно — чехи делить не стали и все отдали «Мазепе со товарищи». Все, включая и золотые? Вероятно, что так. Вопрос о золотых чехах вообще не обсуждался. «Мазеповцам» удалось его утопить в описаниях шуб, перин, подушек и сковородок, счёт которых вёлся на десятках страниц Описи. Вообще процедура раздела очень напоминает известный эпизод из кинофильма «Свадьба в Малиновке», где награбленное имущество делят Михаил Водяной и Алексей Смирнов. Помните? «Это — мне, это — тебе, это — снова мне, это — опять мне…». Ибо подсчёт кацавеек и кур заканчивается пассажем: «…и платье всякое… и лошади и всякую скотину отдали… гетману Ивану Степанычю и генералной Старшине и всему войску… на жалованье» (6,958). Т.е. «Степанычю» — разумеется, «червоными и талярами» и золотыми чехами (а то своих у него со времён писарствования у Дорошенки маловато осталось!), ну, и далее — кому — коня, кому — курицу. Сейчас такое тоже бывает, только платят, соответственно, долларами, унитазами и электромоторами…

Очень важным является вопрос о датировке Описи. С точки зрения обсуждаемой темы важность правильной датировки заключается в том, что в случае даты 1690 год истлевшие мешки с золотыми чехами могли (по крайней мере, теоретически) содержать продукцию Севского монетного двора, а в случае более ранних дат такая возможность полностью исключается. Обычно соглашаются с тем, что проставлено в её заголовке при публикации — 1690 год. Год указан по ссылке — «Московский Архив Министерства Юстиции. «Дела Малоросс. Приказа, 1690 г.»». Механизм появления даты понятен — её поставили либо в Малороссийском приказе, либо, что, как мне кажется, более вероятно, в Министерстве Юстиции, через многие десятилетия после составления документа. Но дата эта сразу вызывает сомнение хотя бы потому, что за 3 года, якобы прошедшие с момента «увольнения» Самойловича до составления описи и дележа, такие богатства, будучи неучтёнными и фактически ничейными, сохранились так хорошо и полно! К счастью, избежать всех недоумений можно, не выходя за рамки текста самой Описи. Из неё мы узнаём, что её делали (т.е. подписывали документы) в Батурине сам Гетман Мазепа, стольник и воевода С.П.Неплюев, и дьяк Михаил Жеденев «ноября во 1 день» (6,957). А ранее в тексте есть отсылка — «в прошлом в 195 году на раде на Коломаку…» (6,951). И, хотя в тогдашних документах упоминание прошлого года вовсе не обязательно относится именно к календарно прошлому году, вся совокупность признаков времени написания Описи позволяет считать, что в данном случае речь идёт именно о календарном прошлом годе. Но 195 год — это 1687 год по современному исчислению! А поскольку в те времена на Руси Новый год праздновали 1 сентября, то и дата 1 ноября, оказавшись в «будущем году» по отношению к дате 25 июля 7195 года от сотворения мира, осталось в том же 1687 году от Рождества Христова! Окончательно подтверждает определённую таким образом датировку и упоминание в Описи имени и титула царевны Софьи наравне с Государями, что в 1690 году грозило бы авторам рукописи неприятностями вплоть до отсечения головы. Да и Леонтий Романович Неплюев, у которого к этому времени уже конфисковали все имения, вряд ли мог кого-то посылать описывать имущество опального Гетмана. Ведь ещё за год до этого, летом 1689 года, он уехал в Москву. И в Севск оттуда не вернулся. Леонтий Романович разделил судьбу кн. Голицына — ссылка. «Кн. Голицын приведен был в Троицкий монастырь. Его не допустили до царя. На крыльце, в присутствии бояр.<ина> Стрешнева прочтены ему его вины, за которые он и сын его лишены боярства и имения и сосланы в недальние города. После, однако, сосланы они в Сибирь, в Пустозерск, потом переведены на Мезень, после же на Пинег, где старый князь умер, а сын его наконец прощен. Бояр.<ин> Леонтий Роман.<ович> Неплюев осужден был точно так же. (9,23). И до 27 октября 1689 года в Севске уже был новый воевода — Иван Юрьевич Леонтьев (2, 239). А в 1690 году Иван Никитич Неплюев — племянник Леонтия Романовича — уже готовился сыграть свадьбу в конфискованном в свою пользу имении дяди. (5).

На этом месте в рукопись заглянул один дотошный читатель. И, естественно, отметил недостатки: «Вы опускаете то, что открывается-то сей документ словами t;Лета 7198...", а сие лето началось 1 сентября 1689 года. Надо бы оговорить, например, что Вы это считаете опиской или неверным прочтением — последняя цифра года (8? 6?) как раз в документе соседствует, как пишут публикаторы в 1884 году, с оторванным куском». Я согласен с этой версией, такого рода предположения только укрепляют основную аргументацию. А вот с мнением С.Павленко о том, что данный документ составлен именно в 1690 году и является «повторний опис майна, скарбів Самойловича, фактична ревізія діяльності Голіцина, Неплюєва, гетьманських урядовців…» (т.е., насколько я понял, «повторной описью имущества Самойловича, фактической ревизией деятельности Голицына, Неплюева и гетманских урядников…») (7) согласиться не могу. Не в том смысле, что эта комиссия не была «ревизионной» (было что там ревизовать через несколько месяцев после ареста имущества, было!) а в том, что субъектами ревизии в шеренге жинок, служек, черниговских чиновников да вороватых Шаховских, отца и сына, были Л.Р.Неплюев и В.В.Голицын и что состоялась она в 1690 году. Не говоря уже о приведённых выше аргументах, трудно себе представить, что ревизует деятельность воеводы Л.Р.Неплюева стольник и воевода С.П.Неплюев с его, Л.Р.Неплюева, ведома. А аргумент Павленко о том, что имущество опального Гетмана разворовывается, и за ним нужно следить, абсолютно бесспорен, но, повторю ещё раз, судя по материалам самой описи, убийственен для датировки её 1690 годом: такое добро без пригляда три года сохраниться не могло!

После всего вышесказанного неизбежно возникает вопрос — какова могла быть судьба этих золотых чехов? И здесь точки зрения разделились. У первооткрывателя темы мнение на сей счёт реалистическое, но далёкое от оптимизма: «Возможно, Мазепа не повторил ошибки Самойловича и не забрал все золотые чехи себе. Возможно, он поделился с Кочубеем и прочей старшиной. Но судьба их всех была печальной, и в превратностях истории золотые чехи, скорее всего, все ушли в переплавку и перечеканку, в Малороссии ли, в России ли, в Польше или в Турции (как военные трофеи)». Я, автор, отношу себя к большим оптимистам — ищущий да обрящет. А ты, читатель, сам выбирай себе партию по душе и действуй в соответствии со своим выбором.

Вот пока и всё, что я могу сказать о золотых чехах.

Обратимся теперь к серебряным. Именно серебряным, а не биллонным и медно-серебряным. Сам факт существования такой монеты засвидетельствован в статье профессионалов-нумизматов высочайшего класса Юлиуса и Альберта Эрбштайнов (19) в 1872 году и подробно проанализирован в монографии В.Рябцевича (11) . «Свою статью Эрбштайны завершают сообщением об «одной новой копии… севских монет… из чистого серебра», обнаруженной ими среди «неизвестных монет» королевского Мюнцкабинета в Дрездене. Отличаясь «правильной, изящной резьбой и изрядной чеканкой» она имеет «медалеобразный вид»» (11, 17). Эрбштайны очень подробно описали эту высококачественную монету. И сделали предположение о её происхождении: «Нам кажется, что эта монета появилась в царствование Екатерины II , когда, как известно, были возобновлены многочисленные старые чеканы. Это прелестное подражание представляет интерес только в том отношении, что уже в следующем столетии оригинальная монета не могла быть истолкована, и нумизматы могли лишь догадываться о ее русском происхождении» (11, 17-18). Здесь безусловно можно согласиться с Эрбштайнами только в одном — монета имеет именно чеканное, а не вальцованное происхождение, т.е. она точно не могла быть сделана в Севске. Другую версию происхождения серебряного севского чеха высказал публикатор цитат из Эрбштайнов и один из «главных специалистов» по севскому чеху В.Рябцевич. Вот его мнение. «Правомерной представляется мысль о том, что они — антикварные фальсификации…, выполненные в Германии (Саксонии?) между 1868 и 1872 гг., т.е. именно тогда, когда севский чех обрел правильную атрибуцию, продемонстрировавшую не только его научную значимость, но коллекционную весомость. Правда, в случае принятия этой гипотезы трудно избавиться от чувства недоумения перед чрезвычайной оперативностью фабрикаторов…» (11, 19-20). А мне здесь трудно согласиться со всеми элементами предложенной гипотезы. Один из них — оперативность изготовления фальшивок некими фабрикаторами, уже знавшими о существовании атрибуции Мурзакевича до того, как появилась атрибуция Эрбштайнов — вызывает недоумение у самого автора гипотезы. А вот недоумения «нормального» читателя. Его просят поверить в то, что, узнав где-то в Одессе о статье Мурзакевича с описанием монеты давно «усопшего» Северского княжества XIII века, якобы выпущенной Петром и Иоанном в 1686 году (в Германии не выписывали одесских журналов) таинственные фабрикаторы срочно выехали из Одессы в Саксонию для изготовления фальшивки. Далее, изготовив её (вряд ли сами), эти горе-коммерсанты как-то изловчились «подсунуть» свой товар (хорошо, если бесплатно, а то и уплатив взятку какому-то служителю в хранилище неизвестных монет королевского Мюнцкабинета в Дрездене за эту явно сомнительную операцию) Эрбштайнам, чтобы побудить их опубликовать своё изделие как раритет. Или нужно подозревать самих Эрбштайнов в сговоре со злоумышленниками, исходя из того, что работали они в Мюнцкабинете бесплатно (16) , а потому могли поддаться соблазну и «войти в долю» или просто возмездно помочь фальсификаторам в их чёрном деле? Но Эрбштайны — даже если бы они продавались! — «стоили» бы уже очень больших денег. Вот почему я считаю, что на этом этапе предполагаемой аферы фальсификаторы не могли рассчитывать на прибыль. Кто в Германии купит какой-то дорогой «русский раритет» с рекомендацией, данной никому не известным «одним одесситом»? И, наконец, нужно поверить в то, что, добившись своего, получив превосходного качества штемпеля фальшивки, а также «публичные рекомендации» Эрбштайнов в виде оттиска их работы, «фальсификаторы» осознали неприличие своего поведения (а что ещё могло остановить их столь удачно к тому времени складывавшуюся аферу?) и отказались от самого интересного — чекана признанных фальшивок и продажи их за хорошие деньги? Нет, увольте, поверить во всё это, при всём уважении к авторитету признанного специалиста по севскому чеху, не могу. По большому счету, эта гипотеза вообще не требует комментариев. Можно предположить, что она возникла у её автора после такого любопытного эпизода: «В 1965 г. московский коллекционер В.Кишинев передал мне на экс­пертизу t;севский чех", оказавшийся грамотно выполненной в белом металле антикварной подделкой. Каких-либо сведений о ее происхождении не имеется (куплена у неизвестного лица)» (12,68) . Было бы крайне любопытно ознакомиться с аргументацией эксперта и повторить экспертизу этого экземпляра сегодня, когда стало сравнительно просто определить и химический состав «белого металла» и более обоснованно подойти к оценке художественно-стилистических особенностей этой «антикварной подделки».

Вернёмся, однако, к тому, что комментировать можно и нужно — гипотезе Эрбштайнов. С ними можно поспорить о времени и цели чеканки. Не исключая того, что данный конкретный экземпляр был изготовлен именно в XVIII веке со старых штемпелей, можно предположить и более, как мне кажется, естественное его происхождение, а именно — пробный экземпляр работы московского монетного двора. То, что пробники тогда делались, видно из зафиксированного факта изготовления шелягов Я.Гранковским для доказательства своей «профпригодности». Известно также, что именно он экспериментировал с составами сплавов, предназначавшихся для вальцовки в Севске. Но именно такой «выставочный», представительский экземпляр, он сделать не мог. И по многим причинам. Монета имеет слишком много ошибок в легенде (на реверсе EAetA с готическими буквами et вместо латинского слова FActA и совсем путаное NOVEA et ASIEVA (11, 17-18) ), чтобы предположить, что к ее изготовлению приложил руку такой европейского класса мастер, каким был Гранковский. Да и где был Гранковский в 1688 году — такая дата стоит на монете? Скорее можно представить, что её изготовил по просьбе Гетмана Самойловича кто-то из мастеров Серебряного приказа в качестве, как сказали бы сегодня, «халтурки». Зачем это было нужно Гетману? Он усиленно добивался от Алексея Михайловича разрешения считать севский чех общегосударственной, а не местной монетой, но так и не получил такого разрешения ни от самого Алексея Михайловича, ни от сменившего его Федора Алексеевича. А после успешного начала чеканки в Севске, где-то в ноябре 1686 – самом начале 1687, до целиком его поглотивших забот по организации первого Крымского похода, видимо, решил «попробовать счастья» в борьбе за общегосударственный статус чеха с командой Голицына – Софьи. В этом случае Гетману было не особенно важно иметь точную копию, для его цели — демонстрации «доброй» новой монеты царям и Софье — было принципиально только, чтобы монета была чисто серебряной, высококачественной и изящной чеканки. Хороший московский мастер, не очень разбирающийся в тонкостях латыни, мог это сделать не хуже Гранковского, пребывавшего в это время в Севске. И даже без хорошего образца, которого в Москве (при неофициальном характере просьбы Самойловича) могло просто не быть. И проставить на ней дату — 1688 год (предлагаемую, вероятно, Самойловичем новой «команде» царевны Софьи в качестве стартовой для нового проекта). И сделать это — что было важно Самойловичу — не привлекая особого внимания, «в свободное от работы время». Такая гипотеза свободна и от недоумений Рябцевича, и от некоторой искусственности предположения Эрбштайнов. Ведь если внимательно посмотреть на их позицию, то видно, что она не отвечает на самый интересный вопрос — а кто, когда и зачем сделал те штемпели, которыми отчеканена по заказу неизвестного коллекционера XVIII века известная монета?

Во всей истории с серебряным чехом больше всего удручает тот факт, что сегодня рассуждения о нём носят схоластический характер. Поиски этой монеты (точнее, того её экземпляра, который описали Эрбштайны), предпринятые В.Рябцевичем — опытнейшим нумизматом и человеком с хорошими организаторскими способностями и связями, если судить по тому факту, что сегодня он является членом весьма высокой Военно-геральдической комиссии, имеющей прямой выход на Президента Белоруссии А.Г.Лукашенко (о чём есть и личный указ самого Александра Григорьевича за № 506 от 31.08.99 г. «О создании Военно-геральдической комиссии при Совете Безопасности Республики Беларусь») — ничего не дали. Точнее, В.Рябцевич установил, что в Дрездене на 16. III .1987 монета отсутствовала (11,86), а поиски слепков, сделанных с неё Эрбштайнами и отправленных ими 26 мая 1894 года Вел. Кн. Георгию Михайловичу «в музеях и архивах Санкт-Петербурга и Москвы оказались безуспешными»* (11, 86). Так что «пощупать» серебряный чех можно будет только после обнаружения пропавшего экземпляра. Надежды на это мало, хотя и есть — пропала явно коллекционная монета из дрезденского Кабинета нумизматики. Явно не случайно «под стол закатилась», а, скорее всего (если, конечно, не погибла во время знаменитых американских бомбёжек времён Второй Мировой Войны), была украдена и сейчас лежит в чьей-то частной коллекции. Вот только вопрос о том, успели воры до бомбёжек или нет, не имеет ответа.

И, наконец, о последнем в спортивной иерархии — «золото — серебро — бронза» — медном чехе. Здесь сразу нужно уточнить, в каком смысле употребляется прилагательное «медный». Дело в том, что по отношению к севскому чеху таких смыслов два. Первый связан с обсуждением малого содержания серебра в медно-серебряном сплаве чехов «регулярного чекана», а второй — с особой монетой с таким названием. Начнём с первого вопроса.

Но п

Источник: http://www.newcontinent.ru/lebedev/cheh.htm